Казнь через колесование
Государственный меч Российской империи. Изображение 1743 г.
Успенская церковь Веневского монастыря. Современный вид
Первый и последний листы приговора, вынесенного
Правительствующим сенатом князю М. П. Гагарину 14 марта 1721 года, с подписями сенаторов и резолюцией Петра I. Собрание РГИА
Что же касается Дмитрия и Осипа Соловьевых, то по особому ходатайству влиятельнейшего президента Коммерц-коллегии и главы Тайной канцелярии сенатора П. А. Толстого от 14 августа 1721 года {527} царь 22 октября распорядился освободить их на поруки {528} . В подобном контексте не приходится удивляться, что 12 ноября того же года состоялась описанная выше пышная свадьба генерал-майора М. А. Матюшкина и дочери Дмитрия Соловьева Софьи {529} [109] .
Руководство следственной канцелярией фактически завершилось для Михаила Матюшкина в мае 1722 года, когда он вместе с Петром I отправился на новый театр военных действий — в Персидский поход. В боях на южной окраине империи М. А. Матюшкину суждено было сыграть в полной мере выдающуюся роль {530} . Возглавив после возвращения императора в Москву группировку российских войск в западном и южном Прикаспии (так называемый Низовой корпус), Михаил Афанасьевич провел множество успешных боевых операций.
В частности, под непосредственным командованием М. А. Матюшкина была проведена успешная осада персидского города Баку, капитулировавшего 28 июля 1723 года. Генерал-майору Михаилу Матюшкину были торжественно вручены ключи от городских ворот {531} . Наградой за взятие Баку явилось производство Михаила Афанасьевича в генерал-лейтенанты, последовавшее 18 августа 1723 года.
В далеком Прикаспии Михаил Матюшкин пробыл до весны 1726 года: его сменил в должности командующего Низовым корпусом другой следователь Петра I — генерал-аншеф В. В. Долгоруков (о нем уже говорилось на страницах этой книги). Еще находясь в своей резиденции в городе Решт, Михаил Афанасьевич 30 июня 1725 года был пожалован новой императрицей Екатериной I в кавалеры ордена Святого Александра Невского {532} , а 6 мая 1727 года, в самый день своей кончины, императрица произвела его в генерал-аншефы {533} .
Последующие три года Михаил Афанасьевич не состоял в определенной должности, числясь «при армии». Пришедшая к власти в феврале 1730 года императрица Анна Иоанновна, приходившаяся М. А. Матюшкину троюродной сестрой, решила назначить его региональным администратором. В августе того же года Михаил Афанасьевич был определен киевским генерал-губернатором {534} .
Однако уже вскоре М. А. Матюшкин просил об отставке с государственной службы по состоянию здоровья. По всей вероятности, это отнюдь не являлось отговоркой. Как было констатировано после медицинского освидетельствования генерал-аншефа, «надежда к конечному его исцелению веема мала» {535} .
Анна Иоанновна удовлетворила челобитную. 18 марта 1731 года она подписала «абшит» об увольнении Михаила Афанасьевича «от наших воинских и статских служб» {536} , и 55-летний ветеран четырех войн ушел на покой.
Михаил Матюшкин оказался одним из немногих следователей Петра I, о личностных качествах которого сохранились фрагментарные свидетельства современников. Так, упоминавшийся уже первый посол Испании в России Яков Джеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика, соприкасавшийся с Михаилом Афанасьевичем в конце 1720-х годов, отметил, что он «порядочно знал свое дело. Человек добродетельный и совершенно честный» {537} . В свою очередь, в пространной надгробной надписи о М. А. Матюшкине говорилось как о человеке с «веселым и доброхотным сердцем» {538} .
Генерал-аншеф и кавалер Михаил Матюшкин скончался 17 апреля 1737 года и был погребен в самом центре Москвы, в старинном Златоустовском монастыре {539} , поблизости от могилы знаменитого «птенца гнезда Петрова» генерал-адмирала графа Ф. М. Апраксина. Рядом с М. А. Матюшкиным упокоилась и Софья Дмитриевна. Она пережила мужа на 30 лет и скончалась 19 сентября 1767 года {540} . Рожденная в холопстве, С. Д. Матюшкина успела застать возвышение старшего сына Дмитрия, пожалованного 18 ноября 1762 года титулом графа Священной Римской империи {541} .
В 1918 году Златоустовский монастырь был закрыт, а в 1933-м его церковные постройки были снесены. Уничтожению подверглись и находившиеся на территории монастыря захоронения.
Так оказалась стерта мемориальная память о Михаиле Афанасьевиче Матюшкине, выдающемся воине России, хотя и не лучшим образом проявившем себя в качестве следователя.
«Ехать тебе в сибирь и там розыскать о худых поступках… Гагарина»: И. М. Лихарев
Имя Ивана Михайловича Лихарева памятно ныне разве что краеведам, знатокам истории Архангельской и Воронежской областей России, а также Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан. Наиболее известным на сегодня деянием Ивана Михайловича является основание им в 1720 году города Усть-Каменогорска, нынешнего административного центра Восточно-Казахстанской области. Между тем за свою не очень долгую жизнь Иван Лихарев успел проявить себя не только как военный деятель, администратор и первопроходец, но и как следователь.
Иван Михайлович Лихарев принадлежал к незнатной и небогатой (хотя и весьма разветвленной) дворянской фамилии, родоначальником которой считался выходец из Золотой Орды Бахты-Хози, который в конце XIV века вместе с двумя братьями выехал на службу к великому князю московскому Василию I Дмитриевичу, принял православие и стал прозываться Иван Лихарь. В XVI–XVII веках представители рода Лихаревых занимали должности преимущественно в региональном звене государственного аппарата.
Иван Лихарев родился 8 февраля 1676 года в семье стольника М. О. Лихарева {542} , впоследствии воеводы города Романова [110] . Первые 24 года жизни будущего основателя Усть-Каменогорска оказались никак не освещены в документах, введенных доныне в научный оборот. Достоверно известно лишь, что в отличие от отца Иван Михайлович не сумел попасть в ряды наиболее привилегированной части дворянства, так называемых «царедворцев», не получив даже низшего чина «жильца» {543} .
Судя по всему, в раннем возрасте Иван Лихарев прошел серьезное обучение грамоте. Как видно из сохранившихся автографов Ивана Михайловича, он обладал очевидными навыками «быстрописания», причем в его почерке заметны элементы графики XVII века.